МИНИ-СЛОНЫ
 О негритянских племенах пигмеев, которые живут в дебрях Центральной Экваториальной А ...

МУРОМ
Про Муром слышал каждый: кто же не знает древних былин про славного богатыря Илью Мур ...

СКАТЕРТЬ, РАЗОСТЛАННАЯ ПОД ЗВЕЗДАМИ
 В одном из своих произведений отважный французский летчик и прекрасный писатель Анту ...

ВОЗРОЖДЕНИЕ ПРОМЫСЛА
 В голодное послевоенное время мыкался берестяной промысел от одной фабрики к другой. ...

УВЛЕКАТЕЛЬНАЯ НАУКА ЭТНОГРАФИЯ
 Люди и обычаи! Как много стоит за этими двумя словами. Действительно, люди могут быт ...

ПОЗИТИВНОЕ ВИДЕНИЕ МИРА В 85 » О СТРАНЕ И МИРЕ » НЕКРАСОВ В ЧУДОВСКОЙ ЛУКЕ ПО ДОРОГ ИМ МЕСТАМ

НЕКРАСОВ В ЧУДОВСКОЙ ЛУКЕ ПО ДОРОГ ИМ МЕСТАМ

 Небольшой городок Чудово раскинулся на северо-западе Новгородской области по берегам реки Ке-рести — левого притока былинного Волхова. История Чудова уходит в далекие времена. А название его связывают с племенем «чудь», когда-то заселявшим южные берега Финского залива. Отдельные селения чуди доходили до реки Керести. Некогда ямское село на тракте Петербург — Москва, а с открытием в 1851 году Николаевской железной дороги — станция, позднее рабочий поселок, теперь Чудово — один из промышленных центров Новгородской области, крупный железнодорожный узел.
 С появлением железной дороги чудовские крестьяне лишились своего основного ямщицкого промысла. Земля кормила плохо. Болотистая, неплодородная глинистая почва, суровый климат: ранние холода, оттепели зимой, частые градобития — все это было причиной убогих урожаев, да и земли у крестьян было мало. И крестьяне нищали, влачили полуголодное существование. Одни, чтобы вырваться из нужды, уходили в Петербург на заработки, другие подкармливались дарами леса. В лесах и болотах Новгородской губернии было много грибов и ягод и изобилие дичи и зверя. Это были прекрасные места для охоты. И многие местные крестьяне ради заработка становились егерями.
 Этот чудовский край Некрасов хорошо знал и любил. Здесь в 1871 году он приобрел дачу. Знакомство поэта с чудовской округой началось еще задолго до покупки дачи, на заре 50-х годов. Будучи страстным охотником, Некрасов стремился вырваться сюда. Поездки в Ярославскую губернию требовали много времени, и Некрасов с появлением «чугунки» все чаще выезжает на охоту в чудовские места, где он арендовал охотничьи угодья.
 Охота для поэта была не только отдыхом, но и способом близкого знакомства с крестьянами и их жизнью. «Охотник и поэт слитно и нераздельно жили в Некрасове», — вспоминает его сестра А. А. Буткевич. Богатый материал для размышления о судьбах народных давала и «глушь новгородская».
 «Я охотился по железной дороге, — пишет в 1852 году Некрасов И. Тургеневу, — эта дорога как будто нарочно пролегает через такие места, которые нужны только охотникам и более никому: благословенные моховички с жидким ельником, подгнивающим при самом рождении, идут на целые сотни верст — и тут-то раздолье белым куропаткам... (...) Унылая сторона, бедная и невероятно дикая». Слова Некрасова об «унылой стороне» словно первые, начальные «заготовки» для стихотворения «Пожарище». «Каждый подрядчику должен остался...» «Грабили нас грамотеи-десятники...» По доносам приказчиков и десятников офицеры корпуса жандармов отдавали сотни жестоких приказов. Однажды в чудовской деревне Бор-ки было подвергнуто экзекуции 80 землекопов, которым «всыпано по 80 розг». Некрасов хорошо знал эту деревню, в окрестностях которой он часто охотился. И появилась в стихотворении горькая строчка:
Секло начальство, давила нужда...
 Невыносимо тяжелой была жизнь строителей. Рабочие голодали, жили в ужасных условиях:
Жили в землянках, боролися с голодом, Мерзли и мокли, болели цингой.
 Узнается и «новгородская» деталь, вписанная в обобщенную картину русской природы: «И кочи, и моховые болота, и пни».
 В письмах поэта встречается немало имен чудовских мужиков, помогающих ему на охотах. Имя одного из них, егеря-медвежатника Сергея Макарова, Некрасов ввел в незавершенную пьесу «Как убить вечер», в основу которой положены охотничьи сцены и картины типично новгородского пейзажа.
 Как охотник, Некрасов страстно любил собак. В Чудове у него их насчитывалось до десяти, среди которых были и необученные. На охоте под Чудовом поэт познакомился с охотником Федором Ивановым, большим мастером по дрессировке охотничьих собак. Он оказался очень полезным Некрасову, который поручал ему выучку своих собак.
 Охота для Некрасова была и способом знакомства с метким русским словом, «какого не придумаешь, хоть проглоти перо». Некрасов писал: «Я услыхал одно новое словечко паморха. Это мелкий-мелкий, нерешительный дождь, сеющий, как сквозь сито, и бывающий летом. Это слово Новгородской губернии». В своем творчестве Некрасов использовал немало новгородских словечек, подслушанных им у крестьян Чудов-ской Луки. Это такие, как «кри-чане», — так называли в этих местах загонщиков, облавщиков, привлекаемых для охоты на медведя. Находим мы в его стихах и словечко «нутко-се», которое выражает сожаление, и «спозниться», что значит в позднее время добраться до ночлега. Понравилось поэту и новгородское определение непроворной, неряшливой хозяйки — «неурядливая». Использовано и местное название бани — «байня» или уменьшительное — «баенка».
 Усадьба Некрасова располагалась в версте от станции, в деревне Чудов-ская Лука, на излучине речки Керес-ти. Это был деревянный двухэтажный дом с флигелем, кухонной избой, конюшней, скотным двором, большим садом с аллеями дубов и лип.
В доме было несколько комнат. Внизу были устроены спальня, гостиная, столовая и кабинет. Кабинет Некрасова был обставлен скромно: письменный стол, несколько стульев и шкафы для книг и журнала «Отечественные записки». Здесь же находились и охотничьи принадлежности: ружья, патронташи, порох, дробь, патроны, ягдташ, манок и тому подобное. Верхние четыре комнаты предназначались для гостей. Вблизи усадьбы простирались нетронутые леса, полные всякой дичи.
 Полюбилась Некрасову чудовская дача, и он приезжал сюда каждое лето, а иногда весной, осенью и даже зимой.
 Здесь поэт не только отдыхал и охотился, но и много работал.
 Особенно плодотворным было лето 1874 года. Впервые в это лето в Луку Некрасов приехал 6 июня и пробыл здесь до 6 сентября. Охота в этот раз была на втором плане. Это был трудный год для «Отечественных записок». Правительство преследовало лучший передовой журнал России. Подъем демократического движения в стране вызвал ответный полицейский террор. Цензура усилила свои репрессии. В мае подвергся преследованию пятый номер «Отечественных записок». Он был запрещен, а тираж уничтожен. И в Чудове Некрасов упорно, соблюдая теперь максимальную осторожность из опасения получить новое «предостережение», работал над следующими книжками журнала. С трудом удалось провести через цензурные рифы седьмой и восьмой номера журнала. А вот весь тираж девятого номера был уничтожен. Приходилось для защиты журнала ездить в Петербург. Сил на борьбу с цензурой уходило много.
 Чудовское лето 1874 года — время наиболее интенсивной и плодотворной работы поэта.
Были годы, когда из-под его пера не выходило ни одного стихотворения (1849-й, 1869-й) или же всего одно, четыре, восемь в год. А только в одно это лето (с 6 июня по 6 сентября) — «чудовский» цикл из тринадцати стихотворений. Это «Путешественник», «Уныние», «Ночлеги» («На постоялом дворе», «На погорелом месте», «У Трофима»), «Отъезжающему», «На покосе», «Смолкли честные...», «Страшный год», «Н. Г. Чернышевский», «Горе старого Наума», «Элегия», «Поэту» — 977 строк, не считая черновиков и набросков!
 Читая стихи «чудовского» цикла, мы не найдем красот чудовской природы — белоствольных берез и исси-ня-зеленых сосен, утренних зорь и вечерних закатов, пения птиц и плеска играющих в реках рыб.
 Потому что трудно жил чудовский мужик. Нередко здесь вспыхивала эпидемия чумы и сибирской язвы, которая заносилась гуртами скота, прогоняемого из других губерний в Петербург. Погибало много скота, и чудовские крестьяне лишались последней надежды вырваться из нужды. А летом 1872 года здесь была еще и страшная засуха, погубившая надежды на долгожданный урожай.
 Поэт глубоко переживал горе местных крестьян, которых считал своими земляками.
 Этими событиями подсказаны строки некрасовского «Путешественника» — стихотворения, раскрывающего крестьянскую драму:
— Как у вас хлебушко? — «Нет ни ковриги!» Где у вас скот? — «От заразы подох».
Нивы посохли, коровы подохли. Как эти люди заплатят оброк?
 Об этих мрачных фактах Некрасов узнавал от своего управляющего, который писал ему: «Нечем Вас обрадовать. Лето нынче не совсем утешительно... здесь свирепствует сибирская язва. В окрестных деревнях пало больше ста лошадей, немало рогатого скота и овец, также во многих местах подвергаются ей и люди. У нас в Луке пало пять лошадей, несколько коров и баранов».
 Использовал в своем творчестве Некрасов и рассказы чудовского жителя Трофима, который был его проводником во время охот, о дореформенных временах. Отголоски этих горьких воспоминаний мы найдем в стихотворении «У Трофима»:
Бороню, Управляющий подходит.
Низко голову клоню,
Поглядеть в глаза не смею. Да и он-то не глядит — Знай накладывает в шею. Шея, веришь ли, трещит!
 Не лучше стала жизнь Трофима и в 70-е годы:
И теперь в квашне солома Перемешана с мукой.
 Как и раньше, в «чудовском» цикле Некрасов вновь обращается к теме пожаров русских деревень, вконец обездоливающих и до того нищие селения. В стихотворении «На погорелом месте» показаны уже даже не бедность, а нищенство и отчаянная безнадежность:
Погорельцы разбили тут стан, К нам навстречу ребята бежали: «Не видали вы наших крестьян? Побираться пошли да пропали!»
 В «чудовском» цикле стихов Некрасов развенчивал легенды о правительственном попечении о благе народа. И в картинах созидательного труда у Некрасова больше горечи, нежели радости. Поэт высказывает свое гневное отношение к освобождению крестьян от земли и в стихотворении «На покосе»:
Сын с отцом косили в поле, Дед траву сушил.
«Десять лет, как вы на воле, Что же. братцы, хорошо ли0» —
 Я у них спросил. «Заживили поясницы», — Отвечал отец.
«Кабы больше нам землицы», — Молвил молодец...
 Отвечая на упреки в однообразии его тематики, Некрасов в стихотворении «Элегия» подчеркивает, что «страдания народа» для него не «старая тема», а его вечная боль. И здесь впечатления от радости крестьянского труда омрачаются трагически неразрешимыми вопросами: «народ освобожден, но счастлив ли народ?», «сносней ли стала ты, крестьянская страда?»
 Выражал поэт и уверенность в изменении участи народа:
Перестанет есть солому, Трусу праздновать народ...
 Наступил август. Некрасов из Чудовской Луки отправляет А. Н. Еракову письмо, где пишет: «...посылаю тебе стихи; так как это самые мои задушевные и любимые из написанных мною в последние годы, то и посвящаю их тебе, самому дорогому моему другу». Это был текст «Элегии», которую знает каждый из нас с детства. Поэтические строчки из «Элегии» «Я лиру посвятил народу своему» могут служить эпиграфом ко всему творчеству поэта.
 В начале сентября 1874 года Некрасов покинул чудовскую усадьбу. В черновике «чудовского» стихотворения «Уныние» есть строки:
И в сентябре в столицу возвращаюсь С запасом сил, здоровья и стихов.
 Бывал на своей чудовской даче поэт и в 1875—1876 годах, но это уже были не частые и короткие наезды.
 Поэт был уже тяжело болен. Все реже он брал в руки ружье: охота теперь не доставляла прежнего удовольствия да и становилась подчас не под силу.
 Лето 1876 года — последний приезд Некрасова в Луку. Но болезнь не сломила духа поэта. В год смерти он выпустил последний сборник — «Последние песни». 8 января 1878 года поэта не стало.
 В завещании Некрасов предоставлял усадьбу Лука жене, Зинаиде Николаевне, и брату Константину Алексеевичу. Свою часть усадьбы Зинаида Николаевна потом уступила сестре поэта Анне Алексеевне Бут-кевич, а брат завещанное продал частному лицу. В 1882 году А. Бут-кевич передала свою часть усадьбы и деньги, полученные от издания стихов поэта, новгородскому земству, чтобы оно открыло в Луке в память Некрасова сельскохозяйственную школу для крестьянских детей. Школа была открыта только в 1892 году, но уже в 1906 году ее закрыли. Усадьба была заброшена. О создании музея крамольного поэта в те времена не могло быть и речи. Дом Некрасова стоял под замком и медленно разрушался. Единственным добровольным сторожем был егерь Иван Васильевич Миронов. Он же был и первым «экскурсоводом» редких посетителей усадьбы.
 После Великой Октябрьской социалистической революции усадьба была отремонтирована. Были намечены планы увековечения памяти великого поэта. Но осуществить их помешала война. Во время Великой Отечественной войны фашистские оккупанты принесли Чудову страшные разрушения. В усадьбе поэта гитлеровцы устроили казарму, уничтожили столетние дубы и липовую аллею.
 После войны восстал из руин старинный русский городок Чудово. Лука слилась с городом. Главной улице города, в конце которой стоит дом поэта, присвоено имя Некрасова. На доме установлена мемориальная доска. С 1971 года — времени празднования 150-летия со дня рождения великого поэта — здесь был открыт музей, где в четырех комнатах развернулась литературно-мемориальная экспозиция. Во дворе дома установлена скульптура «Некрасов с ружьем и собакой» работы П. М. Криворуцкого.
 Свято чтут память великого поэта советские люди.
 В 1983 году в Доме-музее Некрасова восстановлена старинная планировка комнат. Музей пополнился предметами быта прошлого века, новыми документами и материалами, подлинными вещами поэта. Ныне здесь мемориальный кабинет Некрасова, комната Зинаиды Николаевны, гостиная, комнаты для гостей и проходная. В двух комнатах расположены материалы, рассказывающие о связях поэта с Новгородским краем. В здании бывшей сельскохозяйственной школы разместилась Чудовская детская библиотека.
 По перспективному плану развития музея предстоят работы по воссозданию усадьбы Некрасова в том виде, какой она имела при его жизни.
 Не забыт поэт народом, которому он посвятил свою лиру.

 (голосов: 1)



Напечатать

Другие новости по теме:
  • ГОРОД МАХАЧА — МАХАЧКАЛА
  • ПЕТРОЗАВОДСК
  • ЛАНДШАФТНАЯ КАТАСТРОФА
  • КАПИТАН ГЕРКУЛЕСА
  • ДОРОГА АРТЮШКИ БАБИНОВА



  •